>> UPD 20.12.06 13:40
– статья почти закончена, возможны исправления и дополнения
>> прошу подсказки у зрительного зала!
ДВЕ текстильные загадки – у кого какие идеи?
>> НОВОЕ – о близости Айну и Рюкю от музыканта-Айну
домо аригато shaniar за ссылку!
Samurai Champloo~Справочник-путеводитель
16-17 серии:
ВПУСТУЮ ПРОЖИТАЯ ЖИЗНЬ
16-17 серии:
ВПУСТУЮ ПРОЖИТАЯ ЖИЗНЬ
Название: 酔生夢死
Герои и персонажи: Окуру, Юкимару
Ситуации и явления: Айну, оспа, клан Мацумаэ, сон про подсолнухи
Сцены и детали: каппа, ворон, Ёсицунэ, рисунок на кимоно, данго, троица рэпперов, надпись, закат, белка-полупроводник, заставка, Огура Банта, мон Юкимару, Ходзё, тонкори, кодати, знакомая мелодия, горы перерождения, to be (or not to be) continued
Имена и слова: «паломничество к Кумано», легенда о Ёсицунэ, красавица с аппетитом, касутера
Анахронизмы: лесорубы-рэпперы, бамбуковые мечи, самострел Окуру
Цитаты и прототипы: немного из аниме Ватанабэ, кое-что из реальности
НАЗВАНИЕ:
酔生夢死 / Вести бесполезную жизнь, прожить впустую (в бездеятельности)
I часть (16 серия): 酔生夢死：ひと夢 / Впустую прожитая жизнь: Сон первый
II часть (17 серия): 酔生夢死：ふた夢 / Впустую прожитая жизнь: Сон второй
Idling Your Life Away / Растрачивать свою жизнь впустую
– (MC Entertainment)
Адекватный перевод названия на русский: Впустую прожитая жизнь
Russell D. Jones при использовании словаря иероглифов ЯРКСИ
ГЕРОИ и ПЕРСОНАЖИ:
Окуру
Айну, потерявший родных, убийца и ложно обвинённый преступник, бездомный беглец – и при этом учитель, духовный проводник, собравший вместе распавшуюся «семью» Фуу, Мугена и Дзина.
Окуру появился только после захода – а когда взошло солнце, он уже был мёртв. А может быть, он и был мёртв всё это время, недаром Муген сказал ему: «Я видел такие глаза у отрубленных голов, когда люди ещё не успели понять, что они мертвы».
Он был духом гор (словно тенгу), духом воды (как каппа – но добрый каппа-спаситель) и духом земли и всего живого (сумел приручить Момо-сан и с лёгкостью нашёл нужное растение, чтобы вылечить рану на ноге Фуу).
Для Фуу на короткое время Окуру стал кем-то вроде отца: успел за одну ночь дать ей второе рождение, похвалил её аппетит (кажется, он единственный, кого это не удивило, а напротив, порадовало), объяснил, что такое смерть. Это уже второй человек (первым был буддийский монах Зукои из 10-й серии), кто рассказал Фуу об объединяющей силе дороги, о том, что люди, с которыми она путешествует, стали ей родными.
Кроме того, Окуру связан с подсолнухами – а значит, и с тем самым самураем, ради которого всё затевалось. И пускай у Окуру есть лишь семечки, которые так любит Момо-сан, но ведь недаром во сне-видении Фуу подсолнухи перестали быть просто цветами с неведомым запахом... Поэтому она и потянулась к Окуру, поэтому и стала просить «Давайте путешествовать вместе!» И как хороший отец, он был вынужден ей отказать – понял, что у неё уже есть своя дорога.
Для Мугена Окуру стал «двойником» – такой же чужак в одежде не как у всех, убийца и преступник (хотя до окинавца ему, признаемся, далеко), одиночка, которому некуда стремится… В детстве они слышали одну и ту же мелодию – родственное, объединяющее начало, связывающее истребляемых айну и завоёванных окинавцев. Но айну проиграли, у Окуру не осталось никого и ничего, и он сам медленно погружался во тьму. А вот окинавцы так просто не сдавались – и у Мугена уже есть что-то «родное и своё», цель и новая семья.
Стоит отметить: при первой встрече Окуру спутал Мугена с офицерами клана Мацумаэ, а потом уже они приняли Мугена за айну. Ну, а обрадованный Муген помчался на поиски очередного «самого крутого бойца». Но когда в глазах Мугена отразилась фигура горящего Окуру, окинавец, кажется, понял, что этот человек стал для него чем-то большим, чем просто противником. Как «двойник» предупреждает о смерти, так в «пожилом» сорокалетнем Окуру двадцатилетний Муген смог увидеть своё возможное будущее.
С Дзином Окуру связан через Фуу: она потом лечила Дзина так, как её научили, да и вообще её спасение – не меньшее спасение для самого Дзина, потому что его «поиск самого себя» ещё не завершён.
Получается, что даже перед смертью, даже в своём сумеречном ночном полубытии Окуру жил на полную силу – помогая и поддерживая всех, кто в этом нуждается.
Раньше у него была жена и ребёнок, возможно, в своей деревне он был далеко не самым последним человеком – если в самом конце он отличался выдающимися духовными и физическими силами, каким он был раньше? В общем, не зря его прозвали «духом горы» – он вполне годится на то, чтобы стать после смерти богом.
©Russell D. Jones
Юкимару
Он так и не успел стать самураем – просто мальчик, запутавшийся в своих чувствах, взявший в руки меч – и забывший, что за этим последует.
Сначала Юкимару сказал, что, в отличие от «некоторых» не собирается мстить. Причина его ненависти и желания убить Дзина – не в скорби по учителю и не в благородном негодовании перед лицом предателя, как это было у Огуры Банты (см. 8-ю серию).
Всё дело в зависти: «Когда ты убил учителя – в додзё говорили только о тебе. Это было невыносимо!» Расчёт простой: убиваешь знаменитого убийцу – и сам становишься знаменитым убийцей.
Бедный мальчик, он думал, что он оригинален – кто знает, не вспоминал ли Дзин ужимки и позы Нагамитцу «Крутого», слушая рассуждения своего «друга и младшего брата»?..
В итоге выяснилось, что причина – в привязанности, в отчаянии, в желании быть рядом, быть самим Дзином. Возможно, в любви. Может быть, в эгоизме. Но для самурая, для ученика Марии Энчиро подобная слабость неприемлема. И постыдна глупость – кидаться с мечом на того, кто, сильнее, и не иметь мужества признать, что убийца из тебя никакой.
Бессмысленная и глупая смерть. Для Юкимару это было больше похоже на самоубийство. Видимо, он с самого начала хотел, чтобы Дзин убил его – для этого всё и затеял, поэтому не согласился на обман, хотя Дзин здорово рисковал, сигая в водопад, не согласился отступить, хотя Дзин дал ему шанс, и не один (а как Дзин умеет убивать – все в курсе).
Дзин в самом деле «осквернил» свой меч, убив человека, который не мог быть его противником.
©Russell D. Jones
СИТУАЦИИ и ЯВЛЕНИЯ:
Айну
Одежда Окуру, здания его деревни и упомянутые им факты – всё указывает на то, что он принадлежит к народности Айну.
АЙНУ (айны) – народ, несколько тысяч лет назад, как полагают ученые, заселявший всю Японию, низовья Амура, Камчатку, Сахалин и Курильские острова.
Японцы появились в своей стране позже (от смешения переселенцев с близлежащего Корейского полуострова с выходцами из островных районов Юго-Восточной Азии), как, впрочем, и русские, ставшие осваивать Дальний Восток лишь в ХVII в. Зародившееся на самом юге архипелага, быстро растущее Японское государство к началу средних веков вытеснило айнов отовсюду, кроме Хоккайдо, хотя еще в середине ХVIII в. отдельные семьи айнского происхождения жили на острове Хонсю. Русские поселенцы столь же активно выдавливали айнов с Сахалина и Камчатки.
Когда по итогам второй мировой войны Курилы были присоединены к СССР, японское население было принудительно выселено на Хоккайдо. Айну депортации не подлежали, но они предпочли переехать на юг вместе с японцами, оставив свои исконные земли. В настоящее время айну в Японии проживают в основном на Хоккайдо – около 24 тысяч человек. В ходе последней, еще всесоюзной, переписи населения в Сахалинской области была зарегистрирована лишь одна женщина, написавшая в графе «Национальность» – «айну».
«Айну» означает «человек», или «мужчина». Считается, что айну – потомки народа, упоминаемого в древних летописях как Эмиси, или Эдзо. Однако их истинное происхождение остается неясным. Айну часто относят к австралоидам, но эти предположения основываются на сходстве черт лица, телосложения, волосяного покрова и т.д. Последние исследования дают возможность предположить их близкие расовые связи с тунгусами, алтайцами и другими жителями Урала и Сибири.
Конечно, в своем общественном развитии в ХVII в. айну заметно отставали от уровня, достигнутого народами России и Японии. Там, где проживали айну, еще царил первобытнообщинный строй, только-только начавший воспринимать элементы рабовладения.
Колониальное освоение русскими и японцами земель айну с севера и юга нарушило многовековой уклад. Бессовестные поборы, грабежи, убийства непокорных, принудительное приведение в чужую веру, хищническая эксплуатация со стороны пришельцев вряд ли могли быть искуплены немногочисленными благами цивилизации, принесенными завоевателями.
Любопытна характеристика, данная айнам А. П. Чеховым: «Это народ кроткий, скромный, добродушный, доверчивый, сообщительный, вежливый, уважающий собственность; на охоте смелый и... даже интеллигентный».
Традиционная культура айнов поддерживалась охотой, рыболовством и сбором диких плодов. Деревенские общины включали не более 20 дворов и располагались вдоль речных берегов. Жилища имели прямоугольную форму и ограду из шестов. Состояли они из главной комнаты, примыкающей к комнате меньших размеров с входом, соломенной крыши и стен из травы микантуса или бамбука. В середине крыши находилось крытое отверстие для выхода дыма. Вход был завешен тканью. Маты из травяной плетенки или звериных шкур прикрывали земляной пол в главной комнате.
Традиционной мужской одеждой айну было напоминающее пальто одеяние из «аттуса» (плетеного материала из размельченного и смягченного волокна внутренней части коры ильма) длиной до икр, которое обычно подпоясывали плетеным ремнем. Зимой носили короткую куртку без рукавов из шкуры оленя или другого зверя. Такая же одежда была у женщин, только длиной по колено. Обычаем, которому раньше следовали все женщины, была татуировка в виде круга вокруг рта. Ее начинали делать в период зрелости и завершали перед замужеством.
Хотя три главных диалекта (хоккайдский, сахалинский и курильский) общепризнанны, связь айнского языка с другими не установлена. У айнов нет своего письма, однако существуют богатые традиции устного творчества, включая песни, эпические поэмы и полные экспрессии сказания в стихах и прозе.
Религиозные верования айнов подразумевают существование иного мира, состоящего из духов живших когда-то на земле людей и неодушевленных предметов, подвластных тем же силам, что контролируют видимый мир, – ветру, дождю, граду и превыше всего огню. Особо уважаемы духи предков. Шаманы предсказывают удачу или неудачу в охоте, лечат больных.
Значительную роль в религии и ритуалах айнов играют обожествленные животные – медведь, большая полосатая сова, кит-убийца. Один из самых важных ритуалов айнов – Медвежий праздник. Он устраивается для того, чтобы выразить благодарность богу-медведю за его дары – медвежью шкуру и мясо. В ритуале участвует настоящий медведь, взращенный в общине, которая верит в его божественное начало. После трех дней оказания всяческих почестей медведя убивают, с тем чтобы божество могло вернуться в иной мир, освобожденное от своего прежнего обличья. Одна из версий этого ритуала в наши дни ежегодно совершается в общинах айнов для развлечения туристов.
С начала периода Мэйдзи (1868–1912) традиционная охота, ловля рыбы, сбор диких плодов постепенно уступили место культивации риса, коммерческому рыболовству и другой деятельности. Также произошел сдвиг к японской практике ведения домашнего хозяйства, манере одеваться, в питании и других аспектах семейной жизни. Традиционная одежда и предметы религиозного культа теперь используются только в церемониальных мероприятиях. Современная образовательная система привела к тому, что молодое поколение говорит по-японски, постепенно утрачивая навыки айнского языка.
©«Япония сегодня»
Оспа
«Странствующий Бог» – так Окуру называет болезнь, поразившую жителей его родной деревни. Скорее всего, это оспа: японские солдаты и офицеры из клана Мацумаэ не побоялись зайти в заражённую деревню. Если бы это была холера, существовала бы опасность заражения, в случае с оспой риск был не так велик, тем более, что переболевшие оспой приобретали иммунитет (а оспой в средние века более часто).
Болезни, такие как оспа, холера, сифилис, нередко использовали в качестве биологического оружия – скажем, в Северной Америке это была довольно распространённая практика. Индейцам продавали одеяла, зараженные оспой, а поскольку у индейцев совершено не было иммунитета к оспе, они вымирали целыми деревнями.
В случае с айну также действовал фактор «законных оснований»: если деревню признавали заражённой, местные власти имели право сжечь её, и даже если кто-то из жителей выживет, земля в любом случае будет открыта для заселения.
©Russell D. Jones
Клан Мацумаэ
В течение всей эпохи Эдо клан Matsumae (Matsumae-Han) контролировали северные области Хоккайдо. Они применяли силу, чтобы помочь японским поселенцам освоить территории, ранее принадлежавшие айну.
©Russell D. Jones
Сон про подсолнухи
Автобиографическое видение у Фуу, как и у Мугена, случилось в момент «почти перед смертью». И теперь понятно, откуда эта «единственная примета» с подсолнечным запахом.
Поиски, в которые она вовлекла Мугена и Дзина, начались ещё в детстве – с бессмысленной погони. И до сих пор она не может толком сказать, чего ей надо от «самурая, пахнущего подсолнухами» – извинений, оправданий, объяснений? Раскаяния?
Вот она выросла, а результат всё тот же – даже не помнит его лица. Кажется, её жлание отомстить, начинает таять – вместе с вянущими цветами.
Но подсолнухи – не просто цветы, они просыпаются зёрнами, и урожай её поисков – новая семья.
И это не только Момо-сан.
©Russell D. Jones
СЦЕНЫ и ДЕТАЛИ:
Тенгу или каппа?
Монстр, который скрывался в горах, мог быть тенгу. Или каппой.
О тенгу см. «Справочник-путеводитель по 9 серии»
Каппа
При всем разнообразии персонажей японской демонологии, связанных с водой (духи воды – мидзу-но ёкай), наибольшую известность приобрел обитатель рек, своего рода водяной – каппа – 河童, что значит «дитя воды». Его облик вполне бы соответствовал этому имени, если б не его поступки. В представлениях японцев каппа был существом исключительно мужского пола, имел вид нескладного подростка с зеленовато-желтой кожей и перепонками на руках и ногах. Лицо у него близкое к обезьяньему, глаза круглые. На спине – панцирь, как у черепахи, от него пахнет рыбой, и он совершенно голый. На голове – особое углубление, в котором плещется вода. Именно это углубление и является местом концентрации могущества каппы: если вода из этой ложбинки вытекает, водяной теряет свою силу и становится абсолютно беспомощным.
Отличительной чертой «духов воды» по сравнению с другими ёкаями можно считать особое коварство и изощренность в жестокости. Это связано, вероятно, с тем, что водная стихия всегда считалась и считается до сих пор «зоной наибольшей опасности», где многое зависит от случая и не всегда управляемо. В жизни противостоять воде могут лишь самые умелые и ловкие, то же и в сказках – с водяными чудищами справляются лишь избранные, большей частью самые сильные.
Каппа считался очень опасным существом, которое промышляло тем, что заманивало или просто затаскивало силой людей и животных в воду. О случайно утонувших было принято говорить, что их уволок каппа, а детям строго-настрого запрещалось играть на берегу реки. В воде каппа был поистине всемогущ. Недаром и теперь в Японии, когда хотят подчеркнуть чье-либо особое дарование, говорят, что учить этого человека его же собственному ремеслу – все равно что «учить каппу плавать».
Правда, и на земле каппа чувствовал себя достаточно уверенно. Говорили, что он выходит из воды для того, чтобы украсть дыню или огурцы, лошадь или корову, а может быть, и человека. Считалось, что каппа питается внутренностями своих жертв, добывая их через задний проход, а также высасывает кровь. Вообще об изуверствах каппы, о его всевозможных извращениях бытовало немало историй, но наибольшую известность получили самые «пристойные».
Типичный образ каппы, сложившийся в народных легендах и сказках, — это образ воришки, как правило пойманного и наказанного. Каппу дурачат, на него находят управу, делают все, чтобы он потерял свою силу, и потом берут с него обещание не вредить людям, особенно детям.
Чаще других встречается мотив «охоты» каппы на лошадь. Как правило, в народных легендах его попытки оказываются безуспешными: он запутывается в веревке и сам становится пленником лошади. Обычно в таких случаях появляется человек, который ловит водяного. Последний же оказывается в полной зависимости от ловца.
Одна из форм такой зависимости возникает вследствие того, что, борясь с каппой, человек нередко отрывает тому руку.
Изображение каппы, о поимке которого на пляже города Мито, префектура Тиба сообщалось в 1801 году.
Иногда в обмен на руку каппа в знак благодарности учил человека искусству врачевания. Он подносил ему какой-либо дар, чаще всего рыбу, съев которую человек осознавал себя врачом-костоправом. Легенды такого рода нередко заканчиваются прямым указанием на какого-либо известного в данной местности лекаря, сообщая, что секрет каппы передается из поколения в поколение и потому этот костоправ – прямой потомок человека, которому каппа открыл свои секреты.
Чтобы подчинить себе каппу, важно было во то бы то ни стало – силой и смекалкой ё повалить его на землю. Тогда вода из ложбинки на голове вытекала, и он становился уязвим. Однако победить каппу силой дано было лишь истинным храбрецам. На бытовом же уровне из поколения в поколение передавались всевозможные рекомендации, как избавиться от каппы с помощью смекалки. Так, например, на севере Японии у айнов существовало представление о том, что каппы, несмотря на свою жестокость, очень вежливы. И потому, встретив каппу, какой бы ужас вы ни испытывали, надо низко ему поклониться. Тогда каппа ответит вам тем же, и жидкость из ложбинки вытечет.
Думается, однако, что было бы несправедливо рассматривать каппу как однозначно вредоносное существо. Японский фольклор знает немало примеров застенчивости и беспомощности каппы, его желания помочь человеку и даже подружиться с ним.
Как и большинство героев японской народной демонологии, каппы знают способ мгновенного обогащения, поскольку у них, так же как и у тэнгу, и у ямамбы, есть свои чудотворные атрибуты — колотушка и парчовый мешочек. Надо ударить в колотушку, загадать желание, и тогда из мешочка появится все что пожелаешь.
©А.Садокова. «Демону имени не называй...» (О коварных водяных, незадачливых страшилищах и домовых, которых никто никогда не видел) – «Япония сегодня»
Ворон-чудовище
«Карасу бакемоно» – как предполагает одна из девушек, которых обхаживал Муген, именно Чудовище-Ворон мог обитать в горах.
Но в японском фольклоре нет какого-то конкретного ёкая с внешностью ворона. Тэнгу первоначально изображали в виде воронов, но было это ещё в эпоху Хэйан. А потом вороний клюв трансформировался в человеческий нос.
Другое дело, что у Ватанабэ-сэнсея вороны на особом счету – эти птицы появляются у него всякий раз, когда надо подчеркнуть важность и трагичность момента.
А ещё есть культовый герой «Ворон» – мертвец, вернувшийся с того света ради мести. Похоже на Окуру.
©Russell D. Jones
Ёсицунэ
Кто знает, кого имели ввиду рэппери, которых встретила Фуу с Мугеном и Дзином, но пели они о Ёсицунэ,а в Японской литературе уже есть один такой легендарный герой.
Минамото-но Ёсицунэ (1159–1189) – полководец, сводный брат Минамото-но Ёритомо – основателя первого сёгуната.
Их отец Минамото-но Ёситомо (1123–1160), известный полководец своего времени, потерпел поражение в борьбе против клана Тайра, захватившего тогда в свои руки фактическую власть над страной. Ёситомо был убит, а его наложница Токива – мать Ёсицунэ – вместе с детьми бежала, однако позже явилась с повинной в Рокухара — дворец клана Тайра в Киото – и в конце концов стала наложницей Киёмори (1118–1181) – главы клана Тайра. Киёмори даровал сыновьям Токива жизнь, но сослал их; Ёсицунэ был отдан на воспитание в храм Курамаяма, находившийся в горах к северу от Киото. Легенды рассказывают, что там он изучал не столько сутры, сколько воинские искусства.
Приблизительно в пятнадцать лет Ёсицунэ покинул монастырь и в 1180 г. примкнул к войскам Ёритомо. Здесь Ёсицунэ проявил себя как одаренный полководец, он выиграл ряд важнейших сражений, обусловивших конечную победу Минамото-но Ёритомо: битвы при Удзигава (1184), при Итинотани (1184), при Ясима (1185), при Данноура (1185) и пр. Однако впоследствии между братьями возникли разногласия, Ёритомо организовал покушение на Ёсицунэ, и тот поднял восстание. Восстание окончилось неудачей, Ёсицунэ бежал от преследования и совершил самоубийство.
Биография Ёсицунэ подробно изложена в «Хэйкэ-моногатари» («Повесть о доме Тайра», XIII в.). Темы, сюжеты и образы этой исторической хроники впоследствии легли в основу военных повестей – гунки (например, «Гикэйки» – «Сказание о Ёсицунэ», конец XV в., переведённого у нас Аркадием Стругацким), театральных пьес.
©«Япония сегодня»
Рисунок на кимоно
Кирпичики на рукавах кимоно – насколько возможно?
Анахронизм или всё-таки нет?
продолжение воспоследует
Данго
Добыча, из-за которой Муген крутился вокруг доверчивых красавиц, это те же самые данго, о которых он мечтал в 1-й серии.
В общем, многое у него с этой едой связано.
©Russell D. Jones
Троица рэпперов
Несмотря на их очевидную анахроничность (о которой см. статью в соответствующем разделе), они троица лесорубов – это ещё одно отражение нашей троицы: в красном, синем и бежевом...
Почему не в розовом? Ну, для мужчины этот как-то странно... Даже для лесоруба-рэппера.
©Russell D. Jones
Надпись
Надпись на вымпеле перед зданием, рядом с которым Муген, Фуу и Дзин повстречали реперов –泊 – «ночлег».
Russell D. Jones при использовании словаря иероглифов ЯРКСИ
Закат
Они ссорятся и расстаются – на закате.
И эти двое спокойно повернулись друг к другу спиной – и пошли в разные стороны! А пятнадцать серий назад они кидались друг на друга даже в присутствии Фуу…
Как будто знали, что ничего не закончено, что всё ещё будет продолжаться – а значит, для той обещанной дуэли время ещё не подошло.
Муген, как оказалось, просто забыл, что «давно хотел убить того придурка». Ну, запамятовал – столько всего произошло!
©Russell D. Jones
Белка-полупроводник
В сказках (и в аниме) животные часто влияют на развитие сюжета: указывают герою правильную дорогу, ведут в нужном направлении и вообще помогают.
Даже если помощь поначалу кажется о-о-чень сомнительной.
Мом-сан, и чего тебе не спалось? Надоело?
– «Иии!»
©Russell D. Jones
Заставка
Очень похоже на какую-то ткань. Айну? Ну не просто же так они использовали такую текстуру!
продолжение воспоследует
Огура Банта
Юкимару упоминает Огуру Банта из 8-й серии – другого ученика Марии Этчиро, который хотел отомстить Дзину.
Когда его план не удался, Огура покончил с собой.
©Russell D. Jones
Мон Юкимару
Состоящий из трех треугольников мон, который носит Юкимару, является эмблемой клана Ходзё, который соседствовал с Такеда (чей мон на ги Дзина) и на протяжении долгого времени был то их союзниками, то – врагами.
Таким образом, то, что Юки и Дзин представлены в качестве бывших друзей/любовников, можно рассматривать как проекцию возможных взаимоотношений их семей.
©Tenar
Ходзё
ХОДЗЁ (Ходзёси) – военно-феодальный род эпохи Камакура (1185–1333).
Семья была основана Тайра-но Токииэ, принявшего имя Ходзё. Его внук Ходзё Токимаса (1138–1215) был назначен присматривать за оставленным в живых Ёритомо, сыном Минамото-но Ёсинака. Случилось так, что со временем Токимаса стал сподвижником Ёритомо и тот даже женился на дочери своего надсмотрщика – Ходзё Масако.
Когда Минамото-но Ёритомо основал полевую ставку нового военного правительства в Камакуре в 1185 г., Токимаса активно помогал ему в этом. В 1192 г. Минамото стал сёгуном, и все это время Ходзё находились рядом с ним. В 1199 г. Ёритомо умер, и контроль за властными структурами перешел в руки Ходзё – Токимаса и Масако, первый из которых в 1203 г. стал легальным регентом при сёгуне.
До 1333 года представители клана занимали очень высокое положение, равное правящей семье.
в 1224 г. Ясутоки Ходзё ввел институт сорегентов – рэнсё, которые назначались только из дома Ходзё, но даже в такой форме это создавало некоторую видимость коллегиальности управления и даже демократии. С этой же целью был создан Государственный совет – хёдзёсю, ставший высшим органом бакуфу.
В таких условиях Ходзё развязали себе руки. Ведь теперь, в отличие от сёгуна, которому для принятия решений требовалось формальное одобрение императора, регенты, обосновывая свои указы, ссылались на коллегиальность в принятии решении и были гораздо более свободны в этом отношении. Такую систему закрепил юридический кодекс «Госэмбай сикимоку», принятый в 1232 г. и инициатором создания которого был Ходзё Ясутоки. Этот человек стал вторым в истории Японии после Минамото Ёритомо выдающимся строителем военного государства. Но, в отличие от Ёритомо, бывшего военным диктатором, Ясутоки стремился к соблюдению законности и сохранению конфуцианских принципов в управлении государством.
Ходзё Токиёри также стремился к укреплению «просвещенного правления». Он изучал старинные китайские теории по управлению государством, а его родственник Санэтака стал основателем знаменитой библиотеки «Канадзава бунко». В своем стремлении к справедливому правлению Токиёри дошел до того, что инкогнито путешествовал по стране, чтобы лично увидеть жизнь простого народа. Сам будучи крайне непритязательным в жилье и пище, он стремился сделать жизнь, особенно в Камакуре, как можно более аскетичной и праведной. Значительные усилия направлялись на поддержание общественного порядка, чистоты и сохранения морального облика горожан. Была не в почете роскошь, запрещена продажа сакэ. За поведением самураев осуществлялся строжайший надзор.
В 1267 г. Япония получила первое письмо от внука Чингисхана Хубилая с предложением «установить дружественные отношения». Императорский двор, военное правительство встали перед выбором: ответить на предложение Хубилая согласием означало признать подчиненное положение Японии по отношению к монголам; в противном случае государство ожидала война. Решение принял восемнадцатилетний Ходзё Токимунэ (1251–1284), ставший регентом сёгуна. Он провозгласил жесткую политику по защите национальных интересов страны и приказал готовить государство к обороне.
После отражения монгольского нашествия Ходзё столкнулись с новыми трудностями, на этот раз внутри страны. Ослабла экономика. Разоренные войной крестьяне, не имеющие более возможности нести тяжелое бремя налогов, активно стали покидать свои земли. Страну заполонили банды разбойников, ослабела вся центральная власть. Для спасения положения Ходзё назначили на все ключевые должности членов своей семьи. Фактическая власть в стране перешла законным путем в руки одного рода, сохранив при этом видимость коллегиальности.
После смерти Токимунэ в 1284 г. регентом стал 14-летний Садатоки. При нем сохранилась и упрочилась генеральная линия Ходзё на «праведное правление», укрепление морали и т. д. Дом Ходзё увеличил свои владения и укрепил положение как глава военного правительства. Для усиления правящей роли Ходзё Садатоки пришлось пойти на некоторые непопулярные среди его ближайшего окружения меры, которые привели к серии мятежей в 1285–1293 гг. Все они были самым решительным образом подавлены; Садатоки стал единоличным военным правителем и оставался им до своей смерти в 1311 г.
Сиккэном после его смерти стал 9-летний Такатоки. Естественно, он не мог еще исполнять своих обязанностей, сначала из-за малого возраста, а затем по причине слабого здоровья. Ситуацией умело воспользовался столичный двор во главе с императором Го-Дайго. В 1333 г., когда армии восставшего императора приблизились к Киото, командующий войсками сёгуната Асикага Такаудзи изменил своему хозяину и повернул оружие против Ходзё. Сёгунат пал. Все члены дома Ходзё во главе с Такатоки совершили самоубийство.
©«Япония сегодня»
Тонкори
То, на чём играл Окуру
Тонкори – струнный щипковый инструмент в музыкальной традиции Айну. Во время игры на тонкори зажимают три-пять струн, при этом звучат и закрытые, открытые струны. Вероятнее всего, тонкори был распространён в Карафуто, южной части полуострова Сахалин.
В настоящее время самый известный музыкант, играющий на тонкори, – Оки Кано, который использует тонкори в своих записях и выступлениях, как в «чистом виде», так и с современными инструментами.
Звучание тонкори отличается таинственными обертонами, которые получаются благодаря тонким стенкам, в которых отражаются звуки, тонкие и тающие – поэтому на тонкори обычно не играют в сочетании с другими инструментами. Музыкальные возможности ограничены сменой ритма и тонов.
© Oki Kano site & «Викпендия», пер. Russell D. Jones
Кодати
Оружие Окуру
©«Викпендия»
©«Викпендия», пер. Russell D. Jones
Кодати ( 小太刀 – буквально «маленький тати») – японский меч, слишком короткий, чтобы считаться дайто (длинным мечом) и слишком длинный, чтобы быть кинжалом. Из-за размера его можно было очень быстро выхватить, а также фехтовать им. Он мог применяться там, где движения были стеснены или при атаке плечом к плечу.
Так как этот меч был короче 2 сяку (около 66 см), он был разрешён в период Эдо к ношению не самураями, обычно торговцами.
Кодати похож по длине на вакидзаси, и хотя их клинки значительно различаются по конструкции, кодати и вакидзаси настолько похожи по технике использования, что эти термины иногда (ошибочно) используются один взамен другого. Главное отличие между тем и другим состоит в том, что кодати (обычно) шире чем вакидзаси. Кроме того, кодати, в отличие от вакидзаси всегда носился в специальной перевязи изгибом вниз (как тати), в то время как вакидзаси носили заткнутым за оби изгибом клинка вверх. В отличие от других видов японского оружия, вместе с кодати обычно не носили никакого другого меча.
©«Викпендия»
Знакомая мелодия
Услышав игру Окуру, Муген признаётся, что похожую песню он слышал когда был ребёнком – на Рюкю, островах юга. Окуру говорит, что он с далёкого севера.
Существует предположение, что Муген – айну, и эти его слова будто бы служат доказательством этой версии.
Но вероятнее всего, смысл этой «близости мелодий» при удалённости мест – в близости судеб, как Мугена и Окуру, так и их народов. Вот только окинавцы оказались поживучее.
©Russell D. Jones
Всякое явление культуры Айну имеет определенно синкопирующую структуру: синкопирующий синтаксис языка фольклора: каждая синтагма имеет два ударения, из которых второе более сильное, синкопирующий характер пространства: Горы и Океан, Горы против Океана… Интересно также отметить, что большинство текстов юкар очень хорошо ложиться на Ямайскую музыку рэгги. О чем свидетельствуют опыты мои (Аи Окикуруми: nenankor@hotmail.com) и Накадзава Эйко (chiki_eiko@hotmail.com).
И нужно также иметь в виду, что на островах Мияко и Рюкю существует очень интересная автохтонная dub-традиция, которая сейчас, конечно, существует не без влияния Ямайской традиции…
Население островов Рюкю есть тот же антропологический тип, что и Айну, поэтому можно думать, что Айну и Рюкю обнаруживают также и родство культур… Танцы Айну монотонные, раскачивающиеся и плавные. Танцующий человек становится волнами набегающими на берег, становится Горами и Океаном. Эта музыка как и Ямайское рэгги ориентировано на воссоединение с прародителями (Sinrit kon Ramat) и природой через посредство Positive Vibration.
©Аи Окикуруми «Об ухватывании культуры Айну через музыку рэгги» – раскопано shaniar
[b]Горы перерождения
«Горы смерти и возрождения», как говорит Юкимару.
Ну что же, кто-то нашёл там смерть, а кто-то смог переродиться.
Для Юкимару они стали могилой.
Для Окуру – местом успокоения. И его прыжок с обрыва свидетельствует скорее о спасении и обретённом мире.
Фуу переродилась – вернее, прошла через ещё один этап «взросления и поисков цели».
Дзин сжёг ещё один мост.
Муген смог иначе взглянуть на своё житьё-бытьё.
Когда встаёт солнце – они снова вместе.
Словно ссора и расставание были всего лишь сном, но вот ночь закончилась – и где это ваше Нагасаки?
©Russell D. Jones
To be (or not to be) continued
Игра слов с цитатой из шекспировского «Гамлета»
Просто конец сезона?
Или шутка в стиле «SEE YOU SPACE COWBOY»?
А может быть, тайное желание: а пусть они уходят в рассвет, зачем продолжать – пусть их путешествие будет вечным…
©Russell D. Jones
ИМЕНА и СЛОВА:
«Паломничество к храмам Кумано»
«А что, нельзя было найти дорогу полегче? Мы же не собираемся совершить паломничество в Кумано или что-то в этом роде!» – жалуется Фуу. – «Можно ли срезать где-нибудь или что-нибудь ещё придумать, чтобы добраться до Запада поскорее?»
Южная часть полуострова Кии (префектура Вакаяма) издавна воспринималась местными жителями, да и приезжими, как "край земли". Религиозное паломничество в этот район началось с 907 года, с тех пор как император Уда приехал сюда помолиться в Трех священных синтоистских храмах Кумано - Кумано Хонго- тайся (посвящен богу Сусаноо-но Микото), Кумано Хаятама- тайся (посвящен богу Хаятама-но Ками) и Кумано Нати-тайся (посвящен богу Фусуми-но Ками). В исторических летописях можно найти более ста упоминаний о визитах в эти храмы различных экс-императоров, отказавшихся от светской жизни и принявших монашество. (Обычная практика для средневековой Японии.)
Святость храмов Кумано была широко признана и среди простого населения страны, тем более что в окрестных горах обосновалось много отшельников, известных своей праведной жизнью. От Киото был проложен 600-километровый маршрут для посещения Трех храмов Кумано (Кумано санся), и требовалось не менее месяца, чтобы пешком пройти по этой тропе паломников. Путь был нелегким и подчас опасным, но пилигримов, мечтающих о предстоящем общении с богами, эти трудности не останавливали. Сейчас вдоль 600-километрового маршрута можно обнаружить немало каменных монументов, воздвигнутых на местах, где паломники погибали в результате нападения разбойников, волков или от болезни.
И поныне, несмотря на повсеместное развитие транспорта, Кумано остается своего рода "затерянным миром", разительно отличающимся от шумных городов страны. Может быть, кто-то из приезжих считает это большим недостатком, но для большинства местных жителей это скорее благо. Здесь, как в заповеднике, сохраняется кусочек старой патриархальной Японии с ее маленькими придорожными часовнями (одзися), все так же стоящими вдоль старых путей, как и тысячелетие назад.
Пожалуй, наиболее интересными участками старой дороги в Кумано можно считать отрезок Даймондзака (Холм Больших Ворот), ведущий к храму Кумано Нати-тайся, и тропу Окумо Торикоэ (Переход через Великие Облака), соединяющую храмы Кумано Нати-тайся и Кумано Хонго-тайся. Дорога Даймондзака длиной в 2,4 км проходит по аллее из 1000-летних японских кедров. За 40 минут прогулки под сенью этих великанов можно в полной мере ощутить атмосферу многовековой давности. А 16- километровая тропа Окумо Торикоэ и поныне очень трудна для пешехода.
©М. Кавицкий. Проторенная дорога к Нати – «Япония сегодня»
Легенда о Ёсицунэ
Yoshitsune –由常
В песенке о Йошитсуме упоминаются следующие моменты из путешествия Фуу, Мугена и Дзина:
«Он охотится в этих горах» – во 2-й серии были горы и охота всех за всеми.
«Он известен по всему миру» – в 5-й серии была реальная знаменитости (Хисикава Моронобу), в 8-й – фальшивая звезда (Нагамитцу «Big»).
«Убивший тысячу человек» – эта фраза из песенки взволновала Дзина, поскольку прозвище «Убивший тысячу» носил его учитель Мария Энчиро, а после смерти учителя – сам Дзин.
«Он красив, и его не могут поймать» – тут уже зарделась Фуу. С красавцами ей почти везло.
©Russell D. Jones с использование переводов из английских фансубов
В этой легенде также совмещены Юкимару и Окуру
©«The Complete Guide to Anachronisms in Samurai Champloo», пер. Russell D. Jones
Красавица с аппетитом
Слова Окуры, наблюдающего, как Фуу трескает зажаренных рыбок, должны пролиться бальзамом на её измученную девичью душу.
«Женщина с хорошим аппетитом – хорошая женщина».
Все помнят, какой аппетит у Фуу?
И не надо так смущаться!
©Russell D. Jones
Касутера
«Я слышал что-то о губчатом хлебе из Европы» – говорит Дзин, когда они с Муген обсуждают, чего можно вкусненького пожрать в этой самой Нагасаки.
«Касутера», или «Кастелла» – бисквит, пришедший в Японию из Португалии.
カステラ(касутера) происходит от португальского pão de Castella, т.е. "хлеб из Кастилии».
Подробнее о касутере см. Справочник-путеводитель по 24 серии/
©Russell D. Jones
АНАХРОНИЗМЫ:
Лесорубы-рэпперы
Коробки у них на плечах очень похожи на магнитолы-бумбоксы, с которыми ходят рэпперы.
Ну и сам рэп во времена Токугавы... Конечно, никто никогда не сообщал слухи в форме рэпа. Хотя в какой-то степени это интересная интерпретация рэпа: как современной формы слухов.
Стоит обратить внимание – как и в 8-й серии рэпперы появляются одновременно с «гостями из прошлого» Дзина и с его воспоминаниями о юности с додзё.
©«The Complete Guide to Anachronisms in Samurai Champloo» – Amalgam Samurai Champloo Fansite , пер. Russell D. Jones
Бамбуковые мечи
Как видно из «хроники воспоминаний», в годы пребывания в додзё Дзин и Юкимару тренируются с синай – специальными учебными мечами из бамбука. Это не совсем обычно для данного периода (середина XVII века).
Синай и богу (защитные доспехи) начали впервые использоваться в современном кендо с периода Кёхо (1716-1735). Также отмечают, что современный синай в кендо постоянно применялся Наканиси Танатаке, вторым учителем школы Наканиси Итто-рю (1750-60?), который считал, что использовать катану в тренировках – слишком сложно и опасно.
Так что с исторической точки зрения синай не мог использоваться раньше 1750-х годов.
©Robert Mele – «The Complete Guide to Anachronisms in Samurai Champloo» – Amalgam Samurai Champloo Fansite , пер. Russell D. Jones
Самострел Окуру
Стрелковое оружие Окуру – очень похоже на китайский самострел Chu-ko-nu, или Zhuge-nu. Они в самом деле позволяли стрелять «почти очередями» – уже в XIII веке были известны самострелы, способные выпускать до 10-ть горящих болтов за 15 секунд, иногда по два болта за раз.
Но во-первых, китайские самострелы практически не использовались в Японии, где был развит лук, а с XVI века – и огнестрельное оружие.
Во-вторых, нет никаких упоминаний того факта, что китайские самострелы использовались Айну. А это довольно сложное использовании оружие, которым надо уметь пользоваться.
Для Окуру, который после гибели всех родных не особенно связан с окружающей реальностью, крайне странно использовать подобное экзотическое оружие.
©«The Complete Guide to Anachronisms in Samurai Champloo» – Amalgam Samurai Champloo Fansite , пер. Russell D. Jones
ЦИТАТЫ и ПРОТОТИПЫ:
Живой или мёртвый
Тот факт, что Окуру как бы находится между жизнь и смертью и сам не знает навернка, жив он или мёртв, роднит его со Спайком Шпигелем из «Cowboy Bebop».
©«Викпендия», пер. Russell D. Jones
Оки Кано
Возможно, образ Окуру в чём-то схож с Оки Кано – айну и известным музыкантом играющим на тонкори.
Они чем-то похожи внешне.
©Russell D. Jones
Подбор иллюстраций – Russell D. Jones, источники – собственноручно нарезанные скрин-шоты и открытые интернет-галереи.
Поскольку некоторые заметки, примечания и мысли были взяты из форумов и дневников, я взял на себя смелость слегка их отредактировать – поэтому приношу авторам свои извинения. Russell D. Jones